Могила повелителя - Страница 40

Ленлин отыскал лютню, ощупал ее и убедился, что инструмент цел и увязан в чехол. Потом зевнул и раскрыл сонные заплывшие глаза… с трудом сфокусировал взгляд на Элине и пробурчал:

— Кто говорит?

— Купцы из Хейлана. Они говорят — Феттах мертв! Это Корди, Корди! Он нашелся!

— А насчет Феттаха точно известно? — кислым тоном осведомился блондин. — Может, они врут…

Ленлина расстроила новость. Конечно, он был бы рад увидеть Корди, но барда огорчило, что герой совершил новый подвиг, а его, поэта и сказителя, не оказалось поблизости, так что придется выслушивать подробности из чужих уст.

— Значит, так, — принялась пересказывать слухи Элина. — В Хейлане объявились люди из владений Феттаха, ну, эти, лесовики! Их и так-то редко когда в Круге встретишь, сидят в своих чащобах, среди лесов, среди Феттахова зверья… ну а тут — приехали в Хейлан, привезли гору мехов! Это что может означать? Как, по-твоему?

— Что они охотились.

Поэт был удивлен, он никогда не видел подружку в таком состоянии. Прежде она была сосредоточенной и даже угрюмой — особенно после покупки старой книги. Чем больше девушка читала, тем мрачней делалась…

— Ха! — Элина приплясывала на месте от нетерпения. — Они охотились! Они набили кучу зверья! По осени — густые шкурки, мягкие, дорогие!

— Ну…

Девушка подскочила к Ленлину, сунула ему в руки куртку, расшитую разноцветными ленточками. Потом забегала по тесной комнатенке, собирая вещи и крича на ходу:

— Феттах не любит людей, а любит лесных тварей, это всем известно! Он запрещал охоту в своих владениях, он убить мог за зверушку! И своим людям запрещал соваться в города, вообще из лесу выходить! Их вообще никто не видел! Они сидели в своих дремучих чащобах! Носа не показывали!

С каждой новой фразой в кучу на кровати летели юбки, блузы и платки. Вещей у Элины было немного, поэтому поток красноречия девушки вскоре иссяк. Она стала увязывать одежки в узел, заканчивая объяснение:

— Если эти чучела накинулись на зверей и бьют их без счета, значит — некому запретить. Они бы давно это сделали, лесовики-то, да Повелитель Зверей запрещал, ясно тебе? Все сразу догадались: нет больше Феттаха! Ну, чего уставился? Я уже готова.

— К чему готова?

— Да ты что, Ленлин? Мы все давно решили. Как только где-то будет убито злое чудовище, мы немедля отправляемся туда, искать Корди. Это он. Он убил Феттаха! Ну, не стой столбом…

— Э-э…

— Или я уйду одна!

— Вот уж этого точно не будет!

Шкипер объявил, что высадит Ойрика с Пегим южней, чем условились, — еще до того, как Бодель разделяется на рукава.

— Дальше опасно, — пояснил моряк. — Если Лорд, в самом деле, засел в Айхерне…

Небо хмурилось, то и дело срывался мелкий дождь… Барка остановилась против пристани, но не спешила причаливать. Сперва предполагалось, что остановки вовсе не будет, да вот шкипер надумал высадить компаньона именно в этом месте.

— Айхерн далеко, — заметил Ойрик. — И людей Лорда здесь еще не скоро увидишь.

«Здесь» означало маленький городишко, население которого насчитывало от силы полторы тысячи человек. Сейчас в городе был народу вдвое, а то и втрое больше — люди бежали на юг от войны. Нашествие Лорда Тьмы стало причиной того, что новая волна переселенцев снялась с места, хотя погода уже испортилась и дороги вот-вот должны были сделаться непроходимыми. Вероятно, северяне задержались, только чтобы продать скудный урожай этого года, а потом двинулись в путь…

— Я не боюсь людей Капитана, — пояснил шкипер. — Им моя посудина ни к чему, но вот эти…

Моряк кивнул в сторону причала. Там уже толпились беженцы. Здесь, на севере, люди неохотно странствовали по суше, особенно осенью, и привычным способом передвижения были речные суда. Теперь переселенцы собрались на пристани и с надеждой разглядывали судно работорговца. Лица у всех были печальные, и большинство оделись слишком тепло — напялили на себя лишнее, чтобы меньше нести в руках.

— Погляди, какие люди, видишь? Их Ройнгард так напугал, что они с отчаяния и на меня напасть могут, судно отобрать, чтобы на юг плыть. Эти еще опасней, чем солдаты Железной Руки. Со страху человек на многое способен! Едва пристану к берегу — и слушать не станут, кинутся на борт. А дальше к северу — и того хуже станет! Нет, я дальше не пойду, здесь высажу. И к причалу не сунусь, на лодке вас перевезу.

Ойрик оглядел угрюмых переселенцев и согласился:

— Ладно, будь по-твоему, но когда барыши делить станем, я припомню, что ты нас не довез, как договаривались. Вернусь через неделю, жди меня здесь. Хоть у пристани, хоть на якоре, а чтобы мне с товаром — сразу на борт.

— Само собой. Через неделю я с баркой — здесь. Матросам велю высматривать, и едва тебя приметят на берегу, тут же заберу.

Ойрик с Пегим погрузились в шлюпку, матросы отвезли их на причал. Шкипер тоже сел на весла, буркнул, что до берега проводит самолично, убедится, что все в порядке. Пока плыли — Пегий ежился, чувствуя на себе внимательные взгляды беженцев. Ему было неуютно, бывший разбойник привык таиться, прятаться по темным углам, а тут — все на него пялятся! Едва лодка подошла к пирсу, толпа тут же подступила вплотную, несколько человек принялись расспрашивать моряков, сколько возьмут за перевоз на юг, сулили деньги вперед…

Работорговцы протолкались сквозь скопление угрюмых мужчин и женщин, выбрались из порта, и Пегий тяжело вздохнул.

— Шкипер сейчас уйдет, точно говорю, — буркнул бывший разбойник. — Он и в лодку-то с нами сел, чтобы тотчас с этими, на берегу, сговориться. Наберет пассажиров — и уйдет.