Могила повелителя - Страница 56

— Отда-уй! — Оборотень, протягивая руку, шагнул к столу и сместился в сторону от светлого прямоугольного проема…

Впустивший пришельца брат взялся за дверную ручку, чтобы запереть… в комнату влетел Корди, первым ударом смахнул голову незадачливому привратнику, метнулся через комнату к следопытам — те оказались ближе других. Парни попятились, но ни один не успел выхватить оружие, старшего проткнул мечом Корди, перед другим вырос волчонок, закинул тонкие жилистые руки за голову и, выдернув из подвешенных за спиной ножен клинок, обрушил на голову охотника. А Корди с перекошенным от злобы лицом уже метался по комнате, раздавая удары. Казалось, юноша рубит и колет одновременно в нескольких местах. Архольд едва успел вскочить, а вокруг оседали на пол его люди — на белых плащах широко расплывались алые пятна. Несколько человек — в разных углах помещения — рухнули в единый миг, стук падения и лязг кольчуг слился в протяжный лязгающий звук… В заднюю дверь ударил всем телом коротышка Ботвейль. Его позабыли, а добрый брат, заслышав звуки боя, желал присоединиться.

Магистр успел подхватить Элину в тот самый миг, когда державший ее рыцарь схватился за меч. Девушка пискнула, почувствовав, как шею стискивает холодный металл наручей.

Май схватился с воином, украшенным шрамами — тот размахивал кочергой, потому держал ее в руках, когда началась потасовка, фигуру в белом окружили огненные росчерки, тянущиеся за раскаленным металлом, Май пятился и с трудом парировал удары противника. Кончик кочерги задел плечо паренька, Май взвыл, роняя меч и опускаясь на четвереньки. Обращение зверем выглядело жутковато, но орденский был не робкого десятка и кинулся в атаку… Тут Корди, прикончив доброго брата, выпустившего Элину, успел заслонить ощетинившегося звереныша. Кочерга со скрежетом скользнула по клинку, меч с неприятным звонким хрустом переломился — и собиратель всадил обломок в распахнутый рот рыцаря. Тот страшно захрипел, выпучивая глаза, и завалился навзничь. Из-под рукояти, перечеркнувшей изуродованное старыми ранами лицо, потоками хлынула кровь. Ботвейль бился о дверь все сильней и сильней, петли скрипели и похрустывали…

— Только сделай шаг, и она умрет, — предупредил Архольд.

Левой рукой он прижимал к себе девушку, а правой тащил из ножен клинок.

— Как хочешь, — кивнул Корди, — но тебе не уйти. Злоба переполняет меня!

Магистр попятился… тут, наконец, не выдержала дверь — из задней комнаты вывалился Ботвейль, в падении успел ухватить Архольда. Толстяк завопил:

— Я сказал, не сметь обижать девушку! В моем! Моем! Моем представительстве!

С каждым выкриком рыцарь бил по пальцам Архольда, сжимающим оружие — и, в конце концов, завладел клинком ошеломленного магистра. Элина вывернулась из стальных объятий и обеими руками оттолкнула Архольда. Тем временем Май снова принял человеческое обличье, подобрал клинок и перерезал веревки, удерживавшие Ленлина. Тот мешком рухнул на пол. Потом перевернулся, поглядел вправо и влево и раздвинул разбитые губы в улыбке:

— Ну вот… кажется, теперь все хорошо.

* * *

И в старинных, до Повелителя писанных наставлениях по военному искусству неизменно указывается: осень — скверное время для войны. И уж вовсе не подходит для походов осень на севере Круга. Тучи, несомые северным ветром из владений Анелы, обрушивают на колонны солдат холодные дожди, изредка небесная влага сменяется мокрым снегом, вязким, липким и тяжелым. И чем дальше, тем чаще будет выпадать снег.

Солдаты бредут, не придерживаясь строя, кто чавкает жирной грязью в размокших колеях, иные пробираются по обочине. Вдоль дороги — разбитые повозки, тряпье и изодранная обувь. Иногда попадаются трупы лошадей, над которыми трудятся кухари с большими ножами. Мясом павших обозных кляч накормят победоносную армию. Конные отряды сеньоров давно покинули тракт и пробираются стороной — дальше от основных сил легче найти фураж лошадям и пропитание воинам. Конечно, они грабят местных жителей — тех, у кого не хватило ума убраться с пути воинства Света. А кто успел удрать — возвратившись, застанут жилища разоренными и долго будут слать проклятия доблестным защитникам.

По дороге же пробираются большей частью солдаты Ордена и дружины городских общин. Последние, наверное, не меньше, чем неприятеля, опасаются конных латников, которых привели сеньоры, драчливых и заносчивых. Так что ополченцы не рискуют удаляться от добрых братьев — те защитят, если владетели попытаются отнять припасы.

Добрейший Могвид отлично видел, в какое жалкое состояние привело армию победоносное наступление, но не отчаивался — этого он и ожидал. Обычное дело! Великий магистр верхом во главе сильного конвоя объезжал колонны, растянувшиеся по тракту, изредка останавливался, чтобы отдать распоряжения или подбодрить добрых братьев.

— Паршивое, надо сказать, зрелище — наше доблестное войско, — пробурчал брат Астус, которого добрейший на время похода включил в свою свиту. — Надеюсь, у Ройнгарда положение не намного лучше…

— Я бы на это не слишком рассчитывал, — отозвался Лидвих. — Железная Рука умеет поддержать порядок. Я слышал, ослушников он вешал на пути следования отрядов.

— Такое было давно, — заметил добрейший, — я тогда ходил в оруженосцах. Но это правда, он вешал собственных солдат за малейшую провинность. Теперь ему нет нужды в подобных мерах, Лорд вымуштровал послушных бойцов. И, думаю, у Ройнгарда дела получше нашего — уже хотя бы потому, что в его войске нет добровольческой кавалерии.